Леонардо да Винчи.Биография.Милан
К этому времени относятся знаменитые «Правила», написанные Леонардо для своих учеников и вывешенные на стене. С правилами этими не мешает ознакомиться тем теоретикам, которые проповедуют весьма одностороннее учение о так называемой «бессознательности» творчества. Для Леонардо в искусстве главное — мысль, а не инстинкт художника.
«Если все кажется легким,— говорит Леонардо в своих "Правилах",—это безошибочно доказывает, что работник весьма мало искусен и что работа выше его разумения».
«Критика врагов приносит больше пользы, чем восторженные похвалы друзей. Друзья только покрывают позолотой наши недостатки».
«Люди, предающиеся быстрой и легкой практике, не изучив достаточно теории, подобны морякам, пускающимся в море на судне, не имеющем ни руля, ни компаса».
«Художник, рабски копирующий манеру другого художника, закрывает дверь для истины, потому что его призвание не в том, чтобы умножать дела других людей, а в том, чтобы умножать дела природы».
«В ночной тиши старайтесь вспоминать идеи вещей, которые вы изучали. Рисуйте умственно контуры фигур, которые вы наблюдали в течение дня; где мысль не работает вместе с рукой, там нет художника».
Французский критик Гуссе утверждает, что Леонардо советовал своим ученикам «гимнастику памяти». Очевидно, что он требовал большего, желая, чтобы ученики его вдумывались в наблюдаемое и чтобы накопившийся материал не просто обременял память, но складывался в творчески воспроизведенные образы.
Благородная простота и мужественность звучат в следующих его словах: «Не ссылайтесь на вашу бедность, как на оправдание в том, что вы не успели достаточно учиться и стать достаточно умелыми. Изучение искусства питает не только душу, но и тело. Сколько раз бывало, что философы, рожденные в роскоши, добровольно отказывались от нее, чтобы не отвлекаться от своей цели».
Ученики Леонардо боготворили учителя. Он умел сделать самый тяжелый труд приятным, но не терпел лености. В его мастерской было весело; он не требовал труда выше сил и способностей. В своем трактате о живописи Леонардо пишет: «Весьма полезно иногда оставлять работу и несколько развлечься. По возвращении ум становится свободнее. Чрезмерное прилежание и излишняя усидчивость отягощают ум, порождая бессонницу».
Для Леонардо настоящей мастерской была вся окружающая природа — все люди, которые поражали его внимание, были его натурщиками. Очень часто его урок в мастерской оканчивался прогулкой на площади, где он с учениками смотрел на какой-нибудь цыганский табор. Он отправлялся с ними то в трактир, то на концерт, то в деревню, то в церковь.
Наступил 1499 год, и в жизни Леонардо да Винчи произошел крутой перелом.
Сам Леонардо описывает события этого года несколькими лаконическими фразами, набросанными на обертке двенадцатого тома его рукописей. Одна из этих фраз гласит: «Герцог потерял государство, имущество и свободу, и затеянные им дела не были им кончены».
Вот как это случилось. Сознавая шаткость своего положения, опасаясь войны с неаполитанским королем Альфонсо, герцог Лодовико вступил в союз с французским королем Карлом VIII. Но после первых побед французов Лодовико стал опасаться, что его новые союзники в конце концов овладеют Миланом. Он вступил в переговоры с Генуей, составил Итальянскую лигу и отказался от союза с Францией. Карл VIII вскоре умер, но его преемник, Людовик XII, внезапно перешел Альпы и овладел Миланом; Лодовико бежал, заключил новый союз с императором Максимилианом и с помощью имперских и швейцарских войск разбил французов, но вскоре, благодаря измене и недостатку денег, был доведен до крайности, взят в плен в Наварре, закован в цепи и уведен в Лош, где в течение десяти лет томился в плену, пока, наконец, не умер от горя и скуки
Во время взятия Милана французские войска, по тогдашнему обычаю, предавались всякого рода бесчинствам. Очевидец этих событий, Кастильоне, уверяет что между прочим французы совершили акт самого дикого вандализма, испортив знаменитую модель статуи Франческо Сфорца, плод многолетних трудов Леонардо да Винчи. По рассказу Кастильоне, «модель, над которой Леонардо трудился в течение шестнадцати (?) лет была благодаря невежеству и беспечности известных лиц не понимающих и не уважающих гения, позорно предоставлена гибели. Эта чудная и глубокомысленная работа стала мишенью гасконских арбалетчиков». Тот же рассказ повторяет первый биограф Леонардо Вазари
В новейшее время французские критики стараются доказать что этот рассказ - басня. Указывают на документ 1501 года, из которого видно, что два года спустя после разграбления Милана французами статуя еще существовала. Документ этот в сущности, доказывает только, что некий Эрколе дЭсте говорит о существовании такой модели в Милане, сделанной, по его словам, «неким Леонардо, большим мастером в этого рода делах» Из этого же письма видно, что модель была уже в весьма плачевном состоянии.
По нашему мнению, оба, по-видимому, противоречащие друг другу показания могут быть согласованы Кастильоне говорит, что статуя была мишенью стрелков, Вазари, по всей вероятности, только ради красного словца, прибавляет, что статуя была «разбита на куски», а Эрколе д'Эсте пишет: «Означенная модель ежедневно все более и более распадается, потому что о ней не заботятся». Очень возможно, что стрелки действительно сильно испортили статута и что Эрколе готов был, тем не менее, приобрести ее, потому что его скульптор, готовивший его собственную статую, некстати умер, и работа приостановилась.
Так или иначе, но вполне установлено следующее: в 1501 году статуя еще существовала, в весьма попорченном виде; несколько позже она исчезла, неизвестно куда, но не попала к Эрколе д'Эсте, потому что руанский кардинал, бывший в то время представителем французского короля, не решился или не захотел дать модели без разрешения короля. Все это нисколько не мешает предположению, что опьяненные победой и вином солдаты могли, после взятия города, стрелять в статую, изображавшую отца побежденного ими герцога.
Накануне падения герцога Лодовико денежные дела его были так плохи, что он перестал платить Леонардо даже маленькую пенсию, которую тот получал. Леонардо долго молчал, но наконец, нуждаясь в деньгах не столько для самого себя, сколько для уплаты жалованья ученикам и рабочим, написал герцогу, что придется бросить живопись и скульптуру, потому что искусство не доставляет ему даже столько, чтобы жить. Лодовико продолжал осыпать Леонардо... обещаниями. Впрочем, перед самым падением, герцог все еще разыгрывал роль мецената. Так, в 1498 году в его дворце состоялся «научный поединок» — литературный диспут, которым руководил Леонардо.
В первый раз в рукописях Леонардо появляются скорбные ноты. Это отрывочные замечания, но и по ним можно судить о том, что даже его олимпийское спокойствие не устояло перед такими испытаниями. Но когда французы окончательно утвердились в Милане, Леонардо оставалось одно — возвратиться туда, где он провел юность, во Флоренцию.
