В 1502 году Борджиа пригласил к себе Леонардо да Винчи в качестве «архитектора и главного инженера», потому что  как  раз  в  это  время  вел  войну,  по  его словам, «с Богом и с чертом»,—выражаясь точнее, со своим отцом, папой Александром VI.

     В этот период своей жизни Леонардо постоянно пу­тешествовал и, если рисовал, то главным образом изобре­таемые им военные машины и укрепления. Рукописи его, относящиеся к этому периоду,— настоящие иероглифы, до того они испещрены рисунками. Какая-нибудь голубятня нарисована рядом с планом крепости, затем вдруг заме­чание: «Был в Римини. Какая поразительная гармония звуков от журчания воды общественного фонтана!». Да­лее нарисован дом, телега, рабочие, несущие виноград. В Пьомбино Леонардо прислушивается к рокотанию мор­ских волн и пишет то как поэт, то как ученый, то как художник. «Они (волны) движутся,— говорит он,— с бе­шенством, но, прикасаясь к берегу, только ласкают его».

     Вскоре служба у такого человека, как Борджиа, стала тяготить Леонардо, и он воспользовался первым удобным случаем, чтобы возвратиться во Флоренцию. Здесь его де­ла наконец поправились. Декретом Флорентийской рес­публики ему поручено было написать фрески в зале Совета, и канцлер республики, Содерини, выдал ему вперед довольно крупную сумму.

     Вскоре после этого началось памятное в истории искусства состязание между Леонардо да Винчи и Микеланджело.

     В то время во Флоренции уже не господствовала династия Медичи, изгнанная вследствие заговора, в ко-тором участвовали многие знатные фамилии. Город Флоренция хотел показать, что он не уступает царственным меценатам в деле поощрения искусств. Был устроен  конкурс  на композицию  картины,  долженствовавшей украсить большой зал Совета.  Воинственная и богатая Флорентийская республика хотела увековечить славу своих побед.  Сюжетом  был избран какой-либо эпизод из времен пизанской войны. Власти республики обратились к  двум  знаменитейшим  художникам  того времени - Леонардо да Винчи и Микеланджело (Рафаэль был ещё слишком молод).

     Микеланджело был  в  высшей  степени  серьезным и опасным  соперником даже для такого мастера, как Леонардо.

     Более скульптор, чем живописец — тогда как Леонардо был прежде всего живописец, потом скульптор — Микеланджело имел то неоспоримое преимущество, что скоро выбирал сюжеты, приноровлял их к своей «скульптурной» манере и работал необычайно скоро. Современники срав­нивали Микеланджело с быстроногим Ахиллесом, Леонар­до—с величавым, но медлительным Агамемноном. Пер­вый был на тридцать лет моложе и работал со всем пылом нетерпеливой юности. В 1503 году картоны Микеланджело были уже окончены; в 1504 году Леонардо едва начал свою работу и продолжал еще два года.

     Разносторонность знаний и способностей — единст­венная черта, сближавшая обоих противников. Оба были живописцами, скульпторами, математиками, инженерами, архитекторами. Но в манере обоих замечалось крупное различие. Мощная кисть Микеланджело точно высекала мрамор, придавая всем фигурам замечательную рельеф­ность, но в то же время преувеличенно атлетические формы. Леонардо, наоборот, соединял с силой грацию, с рельефностью — знание самых тонких переливов света и тени.

     В 1505 году картон Леонардо был, наконец, готов и поставлен в зале Совета рядом с картоном Микеланд­жело. Оба произведения были замечательных достоинств, но совершенно различны по идее и по манере испол­нения.

     Микеланджело, со свойственной юности склонностью к смелым новшествам, взглянул на предложенный Рес­публикой военный сюжет с совсем особой точки зрения. Он взял эпизод из пизанской войны — этого требова­ли условия конкурса, но не избрал батального сюжета в полном смысле этого слова, то есть с трупами, кровью и скрещиванием мечей. Он избрал эпизод, по-видимому, мелкий, но глубоко реальный, по крайней мере, по идее, сумев избрать именно то, что наиболее выставляло на вид его, так сказать, скульптурную кисть. Иначе поступил Леонардо да Винчи. Он дал изображение битвы, избрав наиболее выдающийся, драматический момент. 

     Вот как описывает оба эти картона известный Бенвенуто Челлини: «Для Микеланджело это был первый случай показать всю сипу своего гения. Он достойно соперничал с Леонардо да Винчи. Каждый из картонов изображал ода: из эпизодов пизанской войны. Превосходный художник Леонардо да Винчи избрал сюжетом группу всадников оспаривающих друг у друга знамя. Он выполнил эту задачу так божественно, как только можно себе представить. Микеланджело изобразил флорентийских солдат купающихся в реке Арно, как вдруг раздается ригнат и все спешат, бегут взять оружие. Жесты, движения этих нагих фигур таковы, что ни древние, ни новые художники  никогда не делали ничего подобного. Повторяю, однако, что картон Леонардо был также необычайно красоты». Сохранилась собственноручная записка Леонардо да Винчи, где он излагает события, из которых взят сюжет его картона. Леонардо знал, что в деле рисования нагих тел даже он не мог превзойти Микеланджело. Он изобразил поэтому группу всадников, пользуясь своим превосходным знанием лошади. 

     В своем описании Леонардо говорит: «Надо изобразить, как в начале  Никколо Пичинино мчится на коне во главе своей армии: 40 эскадронов, 2000 пехоты. Патриарх Аквилейский с раннего утра восходит на гору, исследуя страну холмы, долины, реки. На месте, называемом Св. Гробницей, Пичинино посреди тучи пыли. Осмотревшись, обращается к армии и говорит речь. Затем поднимает руки к небу. В облаке ему является св. Петр. Патриарх посылает 500 всадников, чтобы удержать напор неприятеля . Во главе первого отряда мчится сын Пичинино, чтобы овладеть мостом, который находится в руках патриарха  и флорентийцев. Он посылает к мосту, слева, пехотинцев, чтобы удержать наших... Кровавое побоище завязывается, наши берут верх, потом неприятель усиливается,  одолевает наших». В таком духе продолжается описание, и, наконец, флорентийцы одерживают победу. Очевидно, что это не в буквальном смысле проект картины,-изобразить события целого дня на картине немыслимо.  Леонардо  просто считал необходимым подробно изучить весь ход сражения, чтобы затем выбрать и сочетать наиболее характеристические моменты боя. Для этого надо было пережить все сражение с начала до конца. 

     К величайшему несчастью, оба картона —как Микеланджело,   так и Леонардо — пропали.  О  «Пизанской войне» Микеланджело мы можем судить только по гра­вюре Скиаванетта и по некоторым копиям. О «Битве под Ангъярк» Леонардо да Винчи — лишь по рисунку Рубенса, изображающему ничтожную часть картона Лео­нардо — группу из четырех всадников: этот рисунок хра­нится в Париже, в Лувре. Насколько можно судить по копиям и описаниям, нагие солдаты Микеланджело ско­рее походили на гладиаторов, чем на обыкновенных солдат. Страсть к колоссальному довела Микеланджело до того, что он, вопреки библейскому сказанию, в одной из своих статуй изобразил Давида колоссальным силачом. У Леонардо было менее преувеличения, но зато менее силы, поражающей глаз.

     Один старинный историк уверяет, что победителем в этой борьбе был признан Микеланджело; гораздо веро­ятнее предположение, что ни один из двух не был признан победителем; по крайней мере, достоверно из­вестно, что флорентийские власти, не желая оказать преимущество ни одному из двух соперников, не зака­зали картины, предоставляя им, если они того пожелают, писать на собственный страх. Микеланджело, как гово­рят, начал набрасывать эскизы картины, но потом взялся за другие работы. Леонардо начал писать картину в той самой зале Совета, где были выставлены оба картона. По несчастию, Леонардо да Винчи имел особую страсть составлять им самим изобретаемые краски, а при тог­дашнем состоянии химии это была работа иногда риско­ванная. Начатая им фреска вскоре вылиняла. Он стер свою работу, начал сызнова. Дело тянулось так долго, что наконец его стали открыто обвинять в намеренной проволочке, а, между тем, Республика уже выдала Лео­нардо значительную сумму, не условленную ранее. Узнав о сплетнях, Леонардо отправился к канцлеру Республики и возвратил деньги. «Республика достаточно богата, что­бы не отнимать денег у искусства»,— с достоинством возразил канцлер Содерини.