Леонардо да Винчи
(1452 - 1519)
великий итальянский художник и скульптор, исследователь, инженер-изобретатель, архитектор и механик, химик, ботаник и анатом, философ, поэт и музыкант. Ему принадлежат многочисленные открытия, проекты и исследования, намного опередившие эпоху...
Главная В избранное
Чтение RSS

  • Навигация по сайту

    "Гений Ренессанса. Биография Леонардо да Винчи"

    Популярное

    Новости партнеров

    В США снимут «супергеройский» сериал об одном из крупнейших представителей эпохи Возрождения — изобретателе и художнике Леонардо да Винчи


  • Блистательные праздне­ства и турниры

     Необычайный блеск придворной жизни, водворив­шийся во Флоренции со времен Лоренцо Великолепного, во многих отношениях заставлял жалеть о более простой, почти мещанской жизни старика Кознмо. Вместе с бле­ском усилилась распущенность нравов. Некоторые исто­рики, однако, хотят доказать, что даже эта роскошь принесла значительную пользу флорентийскому искусст­ву. Это явная натяжка. Блестящие празднества и турниры того времени не могли, конечно, остаться без влияния на воображение художников, в том числе и Леонардо да Винчи, который сам блистал в лучшем флорентийском обществе. Эти празднества дали, пожалуй, Леонардо удобный случай изучать движения коня и всадника, наблюдать львов и других тропических четвероногих — и он пользовался этим материалом с таким же искусством, как и своими наблюдениями за флорентийскими мужиками. Но, к счастью для самого себя и для истории искусств, Леонардо не мог быть и не был изобразителем придворных сюжетов, хотя постоянно жил при различных дворах, впоследствии нередко только вредивших его художественному призванию.

         Вот почему в биографическом очерке о Леонардо можно отвести лишь самое второстепенное место описаниям тогдашней шумной придворной жизни: она имеет значение не только для личности Леонардо, сколько для характеристики эпохи. Глава Флорентийской республики был, в сущности, настоящим монархом. Он постоянно принимал блестящие посольства, к нему при­езжали богатейшие итальянские и немецкие феодалы, ему присылали богатые дары из отдаленнейших государств Востока. Между прочим, во Флоренцию прибыло посольство от вавилонского султана, привезшее множе­ство драгоценных сосудов, а также жирафа и приручен­ного льва. В большом ходу был тогда бой между дикими зверями, и однажды на площади была устроена свое­образная охота: выпустили диких кабанов, лошадей, бы­ков, собак, львов и жирафа, при чем случилось, что львы спокойно легли и вместе с толпой философски созерцали потасовку, происходившую между прочими животными.

         Особенным блеском и великолепием отличались тур­ниры, и один из них, бесспорно, восхитил молодого Леонардо. В турнирах участвовали знатнейшие юноши Флоренции, упражнявшиеся с этой целью по целым месяцам. В 1467 году, когда Леонардо только что начал учиться в мастерской Вероккьо, был устроен роскошный турнир, на котором отличился молодой еще Лоренцо Медичи, здесь впервые сблизившийся с дамой своего сердца, Лукрецией Донати. Но самым знаменитым из флорентийских турниров был другой, данный два года спустя самим Лоренцо в честь своей дамы. Постановка этого турнира на площади Санта-Кроче обошлась Лорен­цо в 10 000 червонцев — сумма огромная по тому вре­мени. Турнир этот, воспетый поэтом Пульчи, побудил Леонардо да Винчи снять несколько типических фигур. Главным героем турнира был, без сомнения, брат Ло­ренцо Медичи, Джулиано, и не удивительно, что Лео­нардо поспешил набросать несколько рисунков, изобра­жающих этого юношу то в позе триумфатора, то на коне, в пылу турнира. 

         Любопытно сравнить эти рисунки с описанием поэта, которого более всего поразили внеш­няя обстановка и блеск мишуры. Одежда Джулиано, по словам Пульчи, ценилась в 8000 дукатов; он был в се­ребряной кольчуге и шитой серебром и жемчугом куртке, на голове была бархатная шапочка, украшенная золотом, жемчугом и драгоценными каменьями. Из-за одежды поэт не видел человека; Леонардо, при всем отличавшем его умении рисовать одежду, заинтересовался главным образом классической красотой юноши и волновавшими его чувствами. Вот он на коне: лицо выражает напря­женное внимание, в нем мужественная энергия и даже некоторая злоба. Совсем другой вид он имеет, когда, наивно торжествуя свою победу, опершись одной рукой в бок, он любовно смотрит на ту, ради которой подвергал себя всем трудам и опасностям. Для полноты впечатле­ния необходимо было нарисовать и «ее» — прекрасную Симонетту. Поэт Пульчи не сумел описать этой краса­вицы; другой поэт, Полициано, вообразил, что сказал все, назвав ее нимфой. Леонардо поступил иначе: он воспроизвел ее в торжествующей позе, сходной с той, которую принял ее возлюбленный: такое же положение руки, такая же счастливая улыбка, только вместо копья в другой руке веер. Для полной аналогии девушка надела вместо лифа изящный панцирь.

         По окончании своего второго «Благовещения» Лео­нардо да Винчи предпринял ряд путешествий по Тоскане, и эти частые поездки, по-видимому, принесли ему более пользы, чем флорентийские торжества. По крайней мере, когда, по возвращении во Флоренцию, Леонардо, в те­чение долгого времени почти не бравший в руку кисти, опять принялся за серьезные работы, оказалось, что за это время кажущегося бездействия талант его успел окрепнуть и приобресть вполне мужественную силу. Без сомнения, Леонардо не потратил времени даром: это доказывают его многочисленные эскизы, из которых, быть может, не сохранилось до нашего времени и сотой доли. Достаточно посмотреть, с каким терпением рисовал Леонардо фигуры лошадей, кошек, изображения деревь­ев без листьев и обратно — отдельные листья деревьев и трав, чтобы хоть отчасти вникнуть в его черновую работу.

         Возвратившись в 1475 году во Флоренцию, Леонардо увлекся чтением «Божественной комедии» Данте. Образ Беатриче так поразил его, что Леонардо, по-видимому, замышлял крупное произведение на дантовскую тему, но никогда не выполнил этого намерения. В Виндзоре хранится чрезвычайно пострадавший от времени рису­нок Леонардо, изображающий почти неземное существо, воспетое величайшим поэтом Италии. Черты лица ис­порчены, но все же можно угадать их первоначальную красоту. В этом рисунке замечательнее всего намеренно преувеличенные пропорции в изображении глаз и рас­стояния между глазами. Это не ошибка художника, а со­знательный расчет: именно эти глаза, быть может, не удовлетворяющие педанта, производят впечатление меч­тательного, неземного взгляда. Любители пропорций дав­но, впрочем, открыли, что голова самой знаменитой из античных Венер не вполне симметрична; но, спрашива­ется, где они нашли в природе вполне симметричные головы? Какое впечатление производил этот рисунок на ближайшие поколения, видно из того, что некоторые картины Рафаэля по манере представляют несомненное сходство с этой  Беатриче.

         Кроме фигуры Беатриче, чтение Данте навеяло Лео­нардо несколько аллегорических сюжетов. Но это не была его сфера, и когда он принялся за новую большую картину «Воскресение Христа», образы Данте уже отошли на второй план, вытесненные самостоятельной творче­ской фантазией. Это великолепная картина, хотя и стра­дающая анахронизмами и несогласием с евангельским текстом, составляет одно из лучших украшений Берлин­ской галереи. Для современного вкуса, требующего ис­торической точности, может показаться весьма странной идея сделать свидетелями Воскресения Христа католи­ческое духовное лицо в дьяконском облачении и благо­честивую христианку, весьма мало похожую на женщин, сопутствовавших Христу. Но Леонардо, очевидно, взгля­нул на свой сюжет шире. Изобразив в лице Христа воплощение христианской идеи, он понял, что, не по­грешая против реализма, можно приурочить евангельское сказание о Воскресении ко всякой эпохе, когда только существовали искренне верующие в это событие. 

         Впро­чем, анахронизмы вообще не казались странными зрителями  XV века, и не только у Леонардо, но и у Рафаэля и других великих итальянских мастеров мы встречаем их на каждом шагу. Фигуры святого Леонарда, изобра­женного в виде католического дьякона, и святой Лючии. Потому уже не портят впечатления, что на них, в сущности,   сосредоточен   главный   интерес   картины.   Образ Христа далеко еще не тот, который обессмертил имя Леонардо после создания им "Тайной вечери". Порази­тельно хорошо, однако, движение фигуры и выражение обращенных к небу глаз Христа.

         Святой Леонард — патрон самого Леонардо да Вин­чи — изображен такой мастерской кистью, что совсем забывается ординарность одеяния и даже огромная тон­зура, оставляющая лишь тонкий венец волос. Лицо свя­того выражает твердую веру и радость. Но лучшую фигуру картины составляет святая Лючия, напоминающая ту, которая описана в поэме Данте. Это женщина не первой молодости и даже некрасивая, с крупными, рез­кими чертами лица. Но какое выражение! Это сама восторженность, это чувства, которые способна питать только сильная духом, горячо любящая женщина, бого­творящая Христа и способная ради него принять мучени­ческий венец. Можно было бы написать целую диссерта­цию о костюме святой Лючии, выполненном с необык­новенной тщательностью, столь же скромном, сколько изящном: но это уже дело специальных критиков ис­кусства, особенно немецких. Для Леонардо исполнение одежды святой было делом уже нетрудным при той степени технического совершенства, которой он достиг еще в своем втором «Благовещении».
  •  

  • Облако тэгов

Designed by CENTROARTS.com